Встречи в тайге - Страница 29

Палки, которыми работали китайцы, имели с одного конца небольшую сеточку в виде ковшика, а с другого — железный крючок. Увидев двустворчатку, китаец отрывал ее багром от камней, а затем вынимал сеточкой.

Китайцы на берегу сейчас же опускали ракушки в котел с горячей водой. Умирая, моллюски сами раскрывали раковины. Тогда при помощи ножей китайцы вынимали моллюсков из раковин и заготовляли их впрок, подвергнув предварительному кипячению.

Китайцы далеко разбрелись по берегу. Я сел на камни и стал смотреть в море. Вдруг слева от меня раздались какие-то крики. Я повернулся в ту сторону и увидел, что в воде идет борьба. Два китайца старались палками выбросить какое-то животное на берег.

Они наступали на него, боясь его и в то же время не желая упустить.

Я побежал туда.

Животное, с которым боролись китайцы, оказалось большим осьминогом.

Своими сильными щупальцами осьминог цеплялся за камни, иногда махал ими в воздухе, затем вдруг стремительно бросался то в одну, то в другую сторону.

В это время на помощь прибежали еще три китайца.

Огромный осьминог находился, так близко от берега, что я мог хорошо рассмотреть его. Затрудняюсь сказать, какого он был цвета. Окраска его постоянно менялась: то она была синеватая, то ярко-зеленая, то серая и даже желтоватая. Чем ближе китайцы подвигали осьминога на мель, тем беспомощнее он становился. Наконец его вытащили на берег.

Это был огромный мешок с головой, от которой отходили длинные щупальца, унизанные множеством присосок. Когда он поднимал кверху сразу два-три щупальца, можно было видеть его большой черный клюв, очень похожий на клюв попугая. Иногда этот клюв сильно выдвигался вперед, иногда совсем втягивался внутрь, и на месте его оставалось только небольшое отверстие.

Особенно интересны были его глаза. Трудно найти другое животное, глаза которого так напоминали бы человеческие.

Мало-помалу движения осьминога становились медленнее; по телу его начали пробегать судороги, окраска стала блекнуть, и все больше и больше стал выступать один общий фиолетово-серый цвет.

Наконец животное успокоилось настолько, что к нему стало возможно подойти без опаски. Я измерил его.

Этот представитель головоногих был чрезвычайно больших размеров. Мешок с внутренностями был восьмидесяти сантиметров в длину. Щупальца (ноги) осьминога были до полутора метров длиной и двенадцати сантиметров в окружности.

Этот экземпляр осьминога был достоин красоваться в любом музее, но у меня не было подходящей посуды и достаточного количества формалина, поэтому пришлось ограничиться только куском его ноги.

Этот обрезок я положил в одну банку с раковинами раков-отшельников.

Вечером, когда я стал разбирать содержимое банки, то, к своему удивлению, не нашел двух раковин. Оказалось, что они были глубоко засосаны обрезком ноги спрута. Значит, присоски ее действовали некоторое время и после того, как она была отрезана и положена в банку с формалином.

Вечером китайцы угощали меня мясом осьминога.

Они варили его в котле с морской водой. Оно было белое, упругое и вкусом несколько напоминало белые грибы.

В селении орочей

Были уже сумерки, когда мы достигли селения Дата. Домики орочей, точно серые, невзрачные зверьки, испуганные чем-то, сбились в кучу и притаились около высокого утеса. Запахло морем. Орочи повернули лодки. Учуяв наше приближение, собаки начали выть все разом.

Из ближайшей юрты вышел мужчина. Это был ороч Антон Сагды, с которым впоследствии я подружился. Он позвал свою жену и велел ей помочь нам перенести вещи. Мы узнали, что все мужское население ушло на охоту за морским зверем и дома остались старики, женщины и дети. Через несколько минут мы сидели в юрте по обе стороны огня и пили горячий чай.

После ужина ороч и его жена ушли к соседям, предоставив нам для ночевки всю юрту.

Когда я проснулся, было уже поздно. Сквозь отверстие в крыше юрты виднелось серое небо. Одеяло мое немного промокло от дождя.

При дневном освещении селение Дата имело совсем иной вид. Семь бревенчатых домиков и десять юрт из корья растянулись вдоль берега реки. Юрты орочей больше размерами, чем у родственных им удэхейцев. Кроме крыш у них есть боковые стенки. Люди помещаются на полу по обе стороны огня. Тут же, на полках, связанных лыком, где стояла деревянная и берестяная посуда, я заметил несколько белых тарелок.

Орочи любят держать около своих домов птиц и животных. В селении Дата был настоящий зверинец.

Близ юрты Антона Сагды в особом помещении, сложенном из толстых бревен, сидел медведь. Когда он достигнет полного возраста, его убьют в праздник, как это делают гиляки и айны. Медведь был злой и сквозь щели в бревнах старался лапой схватить любопытных, заглядывающих в его темницу.

В другом домике я увидел молодую лису. В движениях ее было что-то порывистое, собачье, и что-то грациозное, кошачье.

По соседству, на сушилках, привязанный за ногу, сидел орел. Он успел уже свыкнуться со своей неволей, равнодушно поглядывал по сторонам и только время от времени клювом перебирал у себя на груди перья.

Около крайнего дома, в деревянном ящике, сидели две только что пойманные молодые уточки. Они пищали и просовывали свои неуклюжие головы между прутьями клетки. Тут же, внутри юрты, по полу прыгала привязанная за ногу озорница сойка. Она испускала резкие крики и, согнув набок головку, поглядывала в дымовое отверстие в крыше.